— Спадарыня Марина, как вы прожили вчерашний день? Имеют ли для вас особое значение подобные круглые даты?
— Вчера я написала Николаю очередное письмо и больше ничем особенным этот день не отметила. У нас с ним есть календарик наших собственных, частных событий, которые мы отмечаем.
А здесь — просто констатируем факт своеобразной даты, этого отрезка жизни, который самый мужественный, самый достойный человек этой страны провел не дома, не со мной, не среди своих друзей.
— Приходят ли вам письма от Николая?
— Писем нет уже достаточно давно. Я почти полностью убеждена в том, что этот их «строгий график» — неделя в одиночной камере, неделя в ШИЗО — продолжается. Либо я не знаю, что может заставлять людей так тщательно выполнять приказы: не передавать письма от узников даже родным. Так что, Николай либо сейчас в ШИЗО, либо был там, и письма, написанные им после выхода, до меня не дошли.
Ежедневное ожидание этих писем, традиционные пробежки к почтовому ящику, к сожалению, все чаще заканчиваются ничем.
— Во время нашего разговора в феврале, когда Николай еще ждал этапа в гомельском СИЗО, вы говорили, что перевод на особый режим в Глубокое — сплошной ужас. Сбылись ли худшие ожидания от этого заведения?
— Я знаю, что это место с самой плохой репутацией в нашей стране. И что режим, к которому был приговорен Николай, вообще бесчеловечный. Даже если бы не было такого тщательного исполнения страшнейших приказов, в какой бы форме они не издавались, там все равно не легко. Но еще я точно знаю, и это моя мантра на всю жизнь, что повсюду есть люди. И очень, очень надеюсь, что и там они тоже есть.
Само по себе это место оставило очень тяжелые впечатления. Я была там в октябре. Жуткий контраст шикарной природы, осенних красок, достаточно красивой архитектуры здания и того, что оно сейчас в себе содержит.
Собака, лежащая на земле и плакавшая, высунув морду в щелочку — это квинтэссенция того, что можно почувствовать рядом с этим местом. Не говоря уже о том, что чувствуют те, кто внутри.
— Марина, расскажите, пожалуйста, как вы держитесь? Уверена, ваше прекрасное чувство юмора способно развести даже такие тучи.
— Я вообще не люблю депрессивные интервью. Николай фактически в каждом письме находит повод написать что-то смешное, хотя бы про своих крыс-девочек в камере с их «переходящим», скажем так, крысенком, либо про драку между голубями и крысами. Так что поводы для радости всегда есть.
И в абсолютно каждом письме Николай просит меня, велит мне радоваться всем проявлениям этой чудесной жизни, несмотря на то, что сгущающаяся над нами чернота пытается уничтожить жизненные силы.
Но радоваться каждый день, весело смеяться, проводить время с друзьями, ездить хоть раз в месяц по прекрасным местам Беларуси — на том и держимся. Вот у Николая стакан всегда наполовину полон. А может даже и вполне полон, несмотря на любые обстоятельства. Так что, имея такой пример рядом, очень трудно себе представить, что можно жить иначе. Другой жизни нет. Бог был настолько щедр к нам, что дал нам любоваться этим миром. В каждой минуте жизни можно найти разное.
Ищем позитив, ждем перемен, которые абсолютно неизбежны, сколько бы ни пришлось еще их ждать.
Как реалист, я понимаю, что это произойдет не очень скоро. Поведение, скажем так, активной части нашего общества заставляют думать, что все это будет тянуться еще достаточно долго. Но как оптимист, я верю в черных лебедей и в то, что в любом случае все проходит.
— В ваших словах чувствуется изумительное единство с Николаем, даже несмотря на время и расстояние. Это очень вдохновляет.
— Мы не одни такие. Думаю, любая нормальная, хорошая семья, люди, смотрящие в одну сторону, всегда чувствуют друг друга, и их непрерывный диалог всегда продолжается. Я иногда спрашиваю у Николая, писала ли о том — что уже в письмах, а он говорит, что нет. Тогда говорю ему, что «значит, я просто с тобой разговаривала, и кажется, что все уже проговорила». Еще часто мы пишем друг другу в письмах одновременно об одном и том же, бывает, даже дословно. Так что люди чувствуют друг друга на любом расстоянии, когда их связывает что-то важное и серьезное.
яна гэта сурЪёзна?)