Фото: StockSnap.
В центре этого противостояния — лидерство в новых и прорывных технологиях: от полупроводников и суперкомпьютеров до биотехнологий и блокчейна. О сегодняшней технологической холодной войне рассказывает The National Interest.
В прошлом месяце Соединенные Штаты приняли некоторые законы в области национальной промышленной политики. Новые законы предусматривают государственное планирование и вмешательство в отрасль полупроводников.
В отличие от США, Китай управляет своей промышленной политикой через пятилетние планы сверху вниз. Китай старается стать технологически развитым и сильным в военном плане государством, что сможет бросить вызов коммерческому и военному лидерству США. Идея Пекина в том, что национальная безопасность неразрывно переплетена с коммерческими технологиями. Китай разработал систему, которую называет военно-гражданским синтезом: экосистему двойного назначения, построенную на тесном соединении коммерческих технологических компаний с системой обороны.
Свои три последние пятилетки Китай использовал для инвестиций в полупроводники, суперкомпьютеры, искусственный интеллект, машинное обучение, доступ к космосу и биотехнологии. Эти отрасли стали национальным приоритетом. Более того, Пекин создал сложную систему государственно-частного финансирования для поддержки этих планов, которая включает региональные инвестиционные фонды, превышающие 700 миллиардов долларов.
В США нет ничего сравнимого. Напротив, в течение последних нескольких десятилетий планирование в экономике США было оставлено «рынку». Согласно экономической теории Чикагской школы экономики, именно свободные рынки лучше всего распределяют ресурсы в экономике — и минимальное вмешательство правительства (или даже его отсутствие) является наилучшим для экономического процветания. Соединенные Штаты годами руководствовались этой теорией в своей экономике.
Оптимизация прибыли прежде всего привела к массовому перемещению целых отраслей производства на периферию и в офшоры с целью снижения затрат. Инвесторы переключились на огромные инвестиции в отрасли с самой быстрой и наибольшей доходностью без долгосрочных капиталовложений — социальные сети, электронная торговля и игры — вместо аппаратного обеспечения, полупроводников, передового производства, транспортной инфраструктуры и других ключевых отраслей. Результатом стало то, что частный и венчурный капитал стали теми, кто де-факто принимал решения в промышленной политике США.
С распадом Советского Союза и ростом Соединенных Штатов как единственной сверхдержавы эта стратегия прибыли была достаточно оправданной, поскольку не было другой страны, которая могла бы сравниться с техническим превосходством Америки.
Но это изменилось. В первые два десятилетия XXI века американские политики не могли осознать масштабов амбиций и стремления Китая превзойти США в качестве мирового технологического лидера.
И по некоторым оценкам Китай может стать лидером в ряде важнейших технологических отраслей раньше, чем принято думать. В то время как китайские инвестиции в технологии иногда были излишними и расточительными, сумма этих инвестиций все же привела к «стратегическим сюрпризам» для США — таким, как гиперзвуковое оружие, баллистические ракеты «убийцы авианосцев», системы орбитальной бомбардировки, а также быстрый прогресс в области космоса, полупроводников, суперкомпьютеров и биотехнологий.
Тем не менее, у Америки есть преимущества, которых не хватает Китаю: рынки капитала, которые можно стимулировать, а не принуждать, неиспользованный инновационный талант, рынки труда, а также университетские и корпоративные научно-исследовательские учреждения. Одновременно Министерство торговли США начало запрещать экспорт критического оборудования и компонентов, необходимых Китаю для создания своей технологической экосистемы.
Да и в стратегии Китая к технологическому господству обнаруживаются трещины. Задержание в Пекине некоторых из наиболее успешных предпринимателей и инвесторов, репрессии против «лишних» технологий, таких как видеоигры, и замедление листинга на китайской фондовой бирже могут свидетельствовать о том, что партия отказывается от своих прежних подходов.
В это же время в США технологические инновации во многих отраслях сейчас принадлежат коммерческим компаниям. Вместо последовательной национальной инвестиционной стратегии правительства по новым и прорывным технологиям миллиардеры в Соединенных Штатах предприняли собственные инициативы. Компании SpaceX и Starlink создают многоразовые ракеты и космический широкополосный доступ в интернет, компания Anduril разрабатывает искусственный интеллект и технологии машинного обучения, а Palantir сосредотачивается на анализе данных. И за последние несколько лет появилась серия оборонных венчурных фондов.
Однако зависимость от миллиардеров, заинтересованных в обороне, не является устойчивой стратегией. Венчурный капитал инвестирует в предприятия, которые могут стать прибыльными через десять лет или меньше. Это означает, что технологии, на развитие которых могут понадобиться десятилетия, не развиваются и погибают. Технологические компании имеют опираться на государственный капитал. Но ведь такие государственные инвестиционные программы в значительной степени не смогли масштабировать новый и прорывной технологии по трем причинам.
Во-первых, государственные учреждения США имеют ограниченный доступ к лучшим инвестиционным талантам, которые помогали бы принимать сложные технические инвестиционные решения.
Во-вторых, государственным учреждениям не хватает навыков коммерциализации, чтобы помочь основателям превратить технические идеи в коммерческие предприятия.
В-третьих, никакие частные или государственные фонды не действуют, как «терпеливый капитал» — инвестиции в глубокие технологии, на развитие и расширение которых может понадобиться более десяти лет.
Сегодня эту проблему пытается решить Американский фонд передовых технологий (AFF), собирающийся инвестировать в ключевые глубокие технологии, чтобы помочь Соединенным Штатам идти в ногу с китайским натиском капитала. AFF планирует привлечь один миллиард долларов «частного терпеливого капитала» из государственных и частных источников. Создание фонда как некоммерческого позволяет ориентироваться на долгосрочные инвестиции для страны, а не только на максимизацию прибыли.
Но ведь ни один фонд не может взять на себя огромные инвестиции, которые делает Китай. Тем не менее, не исключено, что рыночный подход к разработке важнейших технологий в сочетании с первыми шагами американского правительства по обновлению промышленной политики может склонить чашу весов в пользу Америки.
