Политзаключенная Ольга Класковская
На днях чат «Белорусские адвокаты» был признан экстремистским формированием. Он появился в сентябре 2020 года, в то время там было более 200 участников, после их оставалось 150—170. Еще до признания экстремистским чат был удален.
Давление на адвокатов усилилось с этого года, делится наблюдениями один из защитников. Каждые полтора месяца происходят облавы против очередной группы.
По его оценкам, за прошлый год около 120 адвокатов решили не продолжать свою деятельность.
«Обстановка очень напряженная. Многие адвокаты работают в страхе и неуверенности в завтрашнем дне. В такой ситуации реализовать в должной мере свои полномочия в качестве защитника по уголовным делам становится трудно, — говорит другой собеседник.
— Адвокаты стараются лишний раз не рисковать своей лицензией и карьерой. Поэтому часто происходит фактически отказ от защиты по «экстремистским делам» под разными предлогами. Многие адвокаты стремятся пересидеть эти смутные времена. Кто в декрете, кто ограничивая себя в работе. Кто-то приостанавливает деятельность лицензии и занимается другими делами, работает юристом в компании. Уезжают в основном адвокаты, которым реально грозит риск привлечения к уголовной ответственности за свою профессиональную деятельность».
В некоторых консультациях настаивают, чтобы адвокаты не брали политические дела, или не допускают к ним защитников, в которых не до конца уверены, замечает другой юрист.
«Сейчас уже лишение лицензии считается неплохим исходом, поскольку участились случаи произвольных задержаний адвокатов и привлечения их к ответственности по надуманным основаниям», — говорит один из собеседников.
На этой неделе задержали сразу трех адвокатов.
Михаила Макарова, который защищал в суде политзаключенного Никиту Дранца по делу «Революционного действия», и его жену, также защитника, Викторию Гулькову арестовали на 15 суток — якобы за распространение экстремистских материалов (статья 19.11 КоАП). Задержали также адвоката Анастасию Саганович. Силовики сообщали, что она и Макаров якобы обвиняются в передаче «экстремистским» телеграм-каналам персональных данных сотрудников ГУБОПиК, СК, прокуратуры и судей, которые рассматривали уголовное дело «Революционного действия».
В начале сентября был задержан адвокат Владимир Ангельский. Он защищал адвоката Виталия Брагинца, которого держат на Володарке по «народной» статье 342.
Почему лишение лицензии посчитали недостаточным? Ведь такая мера фактически исключает адвоката из участия в судах.
«Это не обеспечивает достаточную лояльность», — считает юрист.
Власти хотят добиться, чтобы адвокаты выполняли роль статистов в процессах, облегчали им задачу. «Я давно ожидал, что будет какое-то «дело юристов», и даже удивлен, что до этого не дошло».
Другой адвокат объясняет это желанием властей доказать, что защитники серьезно нарушают закон.
В юридических консультациях Минска заведующие доносят до адвокатов новые указания от Минюста. Запугивают, что задержания продолжатся. По политическим делам запрещают «препятствовать» следствию — писать жалобы, спорить со следователями. За жалобы грозят лишать лицензии.
«Если будете мешать следствию — сами будете виноваты», — говорят адвокатам.
По остальным делам принципы работы менять не заставляют.
Многие отказываются брать дела по линии КГБ
Сейчас в стране около 1 100 адвокатов работают по уголовным делам. Сколько из них готовы брать политические? «Думаю, около 10 процентов», — оценивает один из адвокатов. Другой называет цифру еще меньшую — 50—60 человек.
«Когда ко мне обращаются и просят подсказать адвоката, я даже не знаю, кого могу предложить», — говорит защитник.
Многие отказываются брать дела по линии КГБ.
«Точно сложнее найти защитника на дела, связанные с «государственной изменой» — проблема в том, что такие дела всегда закрыты, адвокаты по таким делам испытывают существенное давление, наверное, их прослушивают (а видимо, и следят каким-то другим способом). Бывают случаи, что адвокатам по таким делам запрещают выезд из страны,
— говорит один из юристов. — По другим политическим делам какой-либо существенной градации, кажется, не существует.
«В то же время адвокат не вправе отказать в юридической помощи по такой причине, также как и доктор не может отказать в помощи пациенту. Проблема в том, что за этим серьезным нарушением закона и правил профессии коллегии адвокатов не следят и адвокатов к ответственности не привлекают по понятным причинам», — добавляет он.
Те адвокаты, кто защищает политзаключенных, говорят, что отказаться им не позволяет профессиональная этика и принципы профессии.
По административным делам, делится один из защитников, люди к адвокатам сейчас почти не обращаются.
«Сейчас «сутки» чаще используют как основание для содержания под стражей, чтобы выбить нужные показания по уголовному делу», — считает адвокат.
Он признается, что есть недоверие к некоторым защитникам, которые берутся за политические дела.
«Подозреваю, что кто-то сотрудничает со следствием — сознательно или вследствие запуганности. Некоторые не знают, какими средствами можно пользоваться при защите или боятся ими пользоваться. Да и разные люди есть среди адвокатов — встречаются взяточники, бывшие сотрудники прокуратуры.
Для меня странно, когда люди признательные показания дают или адвокат соглашается с обвинением».
Бывают случаи, делится собеседник, когда дежурный адвокат давит на клиента больше, чем следователь.
«Я стараюсь в такое не верить и видеть хорошее во всех коллегах, но такое может быть, и не только с назначенными за счет государства адвокатами, — считает другой собеседник. — Боюсь, точный ответ на вопрос мы узнаем только после перемен в Беларуси».
«Защитник» может посоветовать полное сотрудничество, признание вины, заложить других людей»
О сложностях поиска адвокатов для политзаключенных рассказывает основательница инициативы по поддержке политзаключенных Dissident.by Марина Касинерова:
«Многих адвокатов, которые защищали политических заключенных, лишили лицензии, это первая причина, почему сложно найти человека, который будет именно защищать, а не встанет на сторону следствия. Ведь часто люди сталкиваются с ситуацией, что адвокатскую лицензию имеют бывшие следователи или люди, которые довольно дружелюбно относятся к политике Лукашенко. И это, безусловно, не идет на пользу заключенному.
Такой «защитник» может посоветовать полное сотрудничество, признание вины, заложить других людей, лишить дело «политичности» (когда советуют говорить, что поступок был исключительно хулиганский и не имел политической подоплеки). Все это противоречит правам человека.
Вторая большая проблема — это арест адвокатов, процесс говорит о том, что реакция будет идти дальше и усиливать репрессии, так как на сегодня опасно даже защищать репрессированных, не говоря о другой деятельности.
Но все же есть те люди, которые продолжают свою деятельность, а также есть адвокаты, которые искренне и честно выполняют свою работу, пытаясь помочь. Я бы просила родственников репрессированных не молчать, а как минимум делиться информацией с правозащитными организациями и инициативами, чтобы мы могли зафиксировать все нарушения, предоставить юридическую консультацию и помочь по мере возможностей. Молчание играет на руку только следствию, в то время когда человек лишается самого необходимого — солидарности и поддержки извне».
Поворот в деле адвоката, задержанного за «передачу данных силовиков»: ее муж работает на Володарке и проходит потерпевшим по делу об обнародовании его данных
